И этим ртом ты целуешь мой перстень?!
Название: Молитва
Автор: Diana Vert
Размер: мини, 1335 слов
Пейринг: Ранг/Скидс
Вселенная: IDW
Категория: слэш
Жанр:религиозный катарсис ангст
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Ранг хочет помочь, но не уверен, что делает все правильно.
Примечания: спойлерные к финалу IDW прошлого изводаЕсли кто не в курсе, то Ранг, как выясняется в конце Lost Light, действительно Праймус во плоти, правда, сам об этом не помнит.
читать дальшеВсе партнеры относились к Рангу бережно. В конце концов, он был меньше многих из них: тонкие конечности, открытые суставы, легкая светлая броня. Прозрачный стеклопласт над камерой искры, крошечные антеннки, внешние линзы, защищающие оптику. Ранг знал, что он куда крепче, чем выглядит, но не разубеждал других. Хрупкая внешность настраивала пациентов на откровенность, а в интимных отношениях он ценил нежность и внимательность.
Но никто не был с ним так заботлив и осторожен, как Скидс.
Он снижал голос до благоговейного шепота. Плавно водил пальцами по трансформационным швам, едва касаясь, словно не веря, что ему и в самом деле дозволена близость. Их интерфейс неизменно начинался с массажа – или с чего-то еще, что Скидс делал для Ранга. Подавал ему инструменты для сборки моделек. Полировал, разминал тяжи, помогал с уборкой после очередного неудачно закончившегося визита Вирла. И всегда так получалось, что в финале он оказывался у ног Ранга. Дверцы широко разведены. Голова опущена.
К этому моменту они обычно уже не разговаривали. Воцарялась особенная тишина с предсказуемым финалом. Скидс вентилировал прерывисто и взволнованно, Ранг замирал, зная, что скоро его стоп преувеличенно ласково коснутся. Скидс будет гладить их, не смея поднять шлем выше бедер Ранга. Прижиматься капотом, шуршать кончиком носа по округлым коленным шарнирам, доверчиво подставляя затылок.
Ранг никогда не останавливал его – как и не приказывал преклоняться. Он ничем не управлял, Скидс сам выбрал именно такую игру. Вскоре – почти сразу – Ранг понял, что это и не игра вовсе. Скидс нуждался в том, что делал, стеснялся этого, никогда не заговаривал об этом. Ранг даже не был уверен, что он осознавал, почему ему требуется стоять на коленях и вымаливать благосклонность.
Разумеется, их сеансы прекратились к тому времени. Они были друзьями. Любовниками. А когда оказывались наедине, Ранг становился богом для Скидса... улыбчивого болтливого меха, который умел всё, служил в спец-опс и был приятелем каждого автобота на корабле.
Скидс перевоплощался в кого-то другого, когда стонал у ног Ранга. От его надрывного и жаркого шепота что-то обрывалось внутри, и Ранг не смел вмешиваться в правила. Все, что Скидс делал, походило на просьбу умоляющего, рассыпающегося заживо, истово нуждающегося меха. Преступно разрушить иллюзию, в которую Скидсу хотелось верить, которую он воссоздавал снова и снова, Ранг не решался.
Сложно признаться другому меху, что тебе комфортна особенная близость. Нелегко артикулировать желание, если оно идет в разрез с тем, что ты сам называешь «нормальным». Мехи часто даже себе не могут признаться в том, чего хотят. Скидс смутился бы, спроси Ранг, зачем ему так себя вести. А с непониманием сталкиваться больно, и Ранг боялся заставить меха, который доверил ему так много, страдать. Он должен был понять сам – и сделать все, чтобы помочь, если Скидсу требовалась помощь. Он обязан был разобраться, как настоящий друг. Как любовник.
Как личное, тайное божество, у которого Скидс – единственный адепт – искал участия, прощения и благодати.
Он мягко касался ладонями шлема Скидса. Убеждал – не заставлял – поднять взгляд, мерцающий, мутный. Смотрел на него тепло и ласково, гладил по теплым щекам, обводил оптики, улыбаясь.
– Праймус, прости меня, – стонал Скидс, целуя его пальцы. Приподнимаясь на коленях, следуя за руками Ранга. Вентилируя горячим воздухом на сияющий голубым стеклопласт, под которым горела самая яркая на корабле искра. – Прости меня, Праймус, прости...
– Все хорошо, – отвечал Ранг, с трудом вылавливая крохи контроля над вокалайзером. – Все хорошо, Скидс.
И до того, как они сблизились, Ранг знал о травме Скидса. Не о недавней потере памяти, из-за которой Скидс до сих пор не был уверен, чем занимался до «Лост Лайта». О том, что какая-то трагедия произошла с ним очень давно.
В разгар войны Скидс пропал. Его не было так долго, что все поверили в его смерть. А потом он все-таки вернулся – другим мехом, и не только потому, что с его фейсплейта исчез маленький символ веры, изображение Матрицы. Скидс по-прежнему казался активным и улыбчивым, но замыкался в себе после любого неосторожного слова. Иногда он подвисал и терялся в диалоге, смотрел в одну точку, вдруг пропадал надолго – и не по заданию Праула. Никто так и не добился правды – ни близкие друзья и коллеги, ни Ранг на сеансах. Что бы ни случилось, Скидс спрятал это от себя самого.
Но оно рвалось наружу. Каждый раз, когда он отпускал контроль и позволял себе искреннность. Каждый раз, когда распластывался перед Рангом и слепо тыкался головой в его колени, рыдая и всхлипывая вентиляцией. Обнимал, бережно, нервно гладил дрожащими ладонями.
И просил прощения.
– Пожалуйста...
Ранг избегал убеждать Скидса, что его вины ни в чем нет. Он не знал, что стоит за необходимостью получить искупление от меха, который даже не знает правды. Он говорил, что Скидс больше не должен страдать. Что любит его. Что не позволит натворить ошибок и всегда будет рядом. Что никогда не отвернется от него.
Скидс почти не давал ему до себя дотронуться: так получалось, что под руками Ранга всегда оказывалась его голова, кисти, максимум – плечи. Зато он обожал прикосновения к фейсплейту, к шлему, вздрагивал от них сильнее и возбужденнее, а вентсистемы достигали пиков нагрузки. Воздух быстро нагревался вокруг него.
Ему Ранг позволял делать что угодно – трогать, целовать, забираться в швы поглубже. Поля Скидса – взбудораженно колеблющиеся – обрушивались на него и погребали под собой. Скидс будто хотел впитать его, забрать часть его искры – и через эту близость обретал покой, пусть и временный.
Скидс стал первым, кому Ранг открыл искру. Невозможно было не открыть! Боль, страх, отчаяние рассеивались, когда он смотрел на свечение, проникающее сквозь раздвигающиеся детали, когда целовал края створок камеры и тянулся к голубому сиянию.
В первый раз Ранг немного боялся, но жар растревоженный искры быстро погасил тревогу. Скидс ласкал его глубоко внутри; оптика вырубалась вблизи от искры, и он действовал вслепую, но точно и аккуратно. Ни разу он даже случайно не причинил Рангу боль.
Под его частое, задушенное, тонкое «спасибо» Ранг перезагружался без сброса напряжения, за счет скачков энергии, тактильной стимуляции и ощущений, транслируемых Скидсом без подключения. От того, что чужие пальцы сглаживают протуберанцы искры. От того, как Скидс окунает глоссу в нее, обжигаясь сам – и сводя Ранга с ума.
Ранг держался за его плечи, выгибаясь навстречу, молча распахнув рот – не было сил кричать. Этот экстаз не походил на другие – он рождался из чистого восторга, а не примитивного энергообмена. Ранг вплавлялся ладонями в Скидса, привлекая к себе в немом обещании дать ему все, в чем он нуждается. Согреть его. Доказать, что любит. Очень сильно. И хочет помочь. И жалеет его, сочувствует ему, и сделает для него что угодно.
И обязательно простит. За все, что мучает Скидса и пугает его.
А после – он обнимал Скидса за голову, остывая, сидя на столе или кушетке. Скидс между его ног урчал мотором и тыкался фейсплейтом в бедро. Губы еще шевелились – беззвучно – какое-то время, а потом Скидсу неизменно удавалось изящно и незаметно сменить позу. И вдруг – они уже разошлись, расстались, просто сидят рядом. Ранг никогда не замечал следов активации интерфейс-систем Скидса, но тот тоже фонил... и выглядел немного задумчивым, но счастливым.
Ранг понимал, что им нужно поговорить. Но стоило ему начать или хотя бы взглянуть на Скидса с намерением обсудить произошедшее, как тот угадывал, о чем пойдет речь. В оптике на мгновение вспыхивал страх, а потом Скидс немедленно исчезал. Его вызывал Родимус, Сверв, кто угодно; появлялись важные дела, он рассказывал шутку или делал что-то еще, что закрывало для Ранга двери. Момент рассеивался.
– Праймус, прости меня, – вибрировал Скидс, задевая губами искру Ранга в следующий раз. Не выпивая силы, наоборот, отдавая их. И как так выходило, что его голос превращался в энергию, которой Ранг жил – восхищался – в которой он нуждался тоже? – Пожалуйста, прости, Праймус, Праймус, я не заслуживаю, я не могу, я не знаю, что делать... я не хочу...
Ранг прощал. Утешал. Что еще он мог?
Он любил Скидса и беспокоился, что потворствует скорее углублению травмы, чем ее излечению, но понимал, что неосторожно вскрывать такие раны нельзя. Что бы ни хранилось в его бессознательном, что бы ни выталкивалось наружу в клики откровенности, оно обезоруживало и практически убивало Скидса.
А сам Ранг... он не обманывал Скидса, откликаясь на призыв всей искрой. Он испытывал не просто восторг, но смутную, необъяснимую благодарность. И тоску. И что-то большее, чем любовь; высокое, неуловимое, бесконечно важное чувство, по которому он словно вечность скучал. Только Скидс из всех, кого Ранг знал, так верил в его искру, в его шанс что-то изменить, в его слова.
Ранг надеялся сделать его счастливым когда-нибудь.
Автор: Diana Vert
Размер: мини, 1335 слов
Пейринг: Ранг/Скидс
Вселенная: IDW
Категория: слэш
Жанр:
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Ранг хочет помочь, но не уверен, что делает все правильно.
Примечания: спойлерные к финалу IDW прошлого изводаЕсли кто не в курсе, то Ранг, как выясняется в конце Lost Light, действительно Праймус во плоти, правда, сам об этом не помнит.
читать дальшеВсе партнеры относились к Рангу бережно. В конце концов, он был меньше многих из них: тонкие конечности, открытые суставы, легкая светлая броня. Прозрачный стеклопласт над камерой искры, крошечные антеннки, внешние линзы, защищающие оптику. Ранг знал, что он куда крепче, чем выглядит, но не разубеждал других. Хрупкая внешность настраивала пациентов на откровенность, а в интимных отношениях он ценил нежность и внимательность.
Но никто не был с ним так заботлив и осторожен, как Скидс.
Он снижал голос до благоговейного шепота. Плавно водил пальцами по трансформационным швам, едва касаясь, словно не веря, что ему и в самом деле дозволена близость. Их интерфейс неизменно начинался с массажа – или с чего-то еще, что Скидс делал для Ранга. Подавал ему инструменты для сборки моделек. Полировал, разминал тяжи, помогал с уборкой после очередного неудачно закончившегося визита Вирла. И всегда так получалось, что в финале он оказывался у ног Ранга. Дверцы широко разведены. Голова опущена.
К этому моменту они обычно уже не разговаривали. Воцарялась особенная тишина с предсказуемым финалом. Скидс вентилировал прерывисто и взволнованно, Ранг замирал, зная, что скоро его стоп преувеличенно ласково коснутся. Скидс будет гладить их, не смея поднять шлем выше бедер Ранга. Прижиматься капотом, шуршать кончиком носа по округлым коленным шарнирам, доверчиво подставляя затылок.
Ранг никогда не останавливал его – как и не приказывал преклоняться. Он ничем не управлял, Скидс сам выбрал именно такую игру. Вскоре – почти сразу – Ранг понял, что это и не игра вовсе. Скидс нуждался в том, что делал, стеснялся этого, никогда не заговаривал об этом. Ранг даже не был уверен, что он осознавал, почему ему требуется стоять на коленях и вымаливать благосклонность.
Разумеется, их сеансы прекратились к тому времени. Они были друзьями. Любовниками. А когда оказывались наедине, Ранг становился богом для Скидса... улыбчивого болтливого меха, который умел всё, служил в спец-опс и был приятелем каждого автобота на корабле.
Скидс перевоплощался в кого-то другого, когда стонал у ног Ранга. От его надрывного и жаркого шепота что-то обрывалось внутри, и Ранг не смел вмешиваться в правила. Все, что Скидс делал, походило на просьбу умоляющего, рассыпающегося заживо, истово нуждающегося меха. Преступно разрушить иллюзию, в которую Скидсу хотелось верить, которую он воссоздавал снова и снова, Ранг не решался.
Сложно признаться другому меху, что тебе комфортна особенная близость. Нелегко артикулировать желание, если оно идет в разрез с тем, что ты сам называешь «нормальным». Мехи часто даже себе не могут признаться в том, чего хотят. Скидс смутился бы, спроси Ранг, зачем ему так себя вести. А с непониманием сталкиваться больно, и Ранг боялся заставить меха, который доверил ему так много, страдать. Он должен был понять сам – и сделать все, чтобы помочь, если Скидсу требовалась помощь. Он обязан был разобраться, как настоящий друг. Как любовник.
Как личное, тайное божество, у которого Скидс – единственный адепт – искал участия, прощения и благодати.
Он мягко касался ладонями шлема Скидса. Убеждал – не заставлял – поднять взгляд, мерцающий, мутный. Смотрел на него тепло и ласково, гладил по теплым щекам, обводил оптики, улыбаясь.
– Праймус, прости меня, – стонал Скидс, целуя его пальцы. Приподнимаясь на коленях, следуя за руками Ранга. Вентилируя горячим воздухом на сияющий голубым стеклопласт, под которым горела самая яркая на корабле искра. – Прости меня, Праймус, прости...
– Все хорошо, – отвечал Ранг, с трудом вылавливая крохи контроля над вокалайзером. – Все хорошо, Скидс.
И до того, как они сблизились, Ранг знал о травме Скидса. Не о недавней потере памяти, из-за которой Скидс до сих пор не был уверен, чем занимался до «Лост Лайта». О том, что какая-то трагедия произошла с ним очень давно.
В разгар войны Скидс пропал. Его не было так долго, что все поверили в его смерть. А потом он все-таки вернулся – другим мехом, и не только потому, что с его фейсплейта исчез маленький символ веры, изображение Матрицы. Скидс по-прежнему казался активным и улыбчивым, но замыкался в себе после любого неосторожного слова. Иногда он подвисал и терялся в диалоге, смотрел в одну точку, вдруг пропадал надолго – и не по заданию Праула. Никто так и не добился правды – ни близкие друзья и коллеги, ни Ранг на сеансах. Что бы ни случилось, Скидс спрятал это от себя самого.
Но оно рвалось наружу. Каждый раз, когда он отпускал контроль и позволял себе искреннность. Каждый раз, когда распластывался перед Рангом и слепо тыкался головой в его колени, рыдая и всхлипывая вентиляцией. Обнимал, бережно, нервно гладил дрожащими ладонями.
И просил прощения.
– Пожалуйста...
Ранг избегал убеждать Скидса, что его вины ни в чем нет. Он не знал, что стоит за необходимостью получить искупление от меха, который даже не знает правды. Он говорил, что Скидс больше не должен страдать. Что любит его. Что не позволит натворить ошибок и всегда будет рядом. Что никогда не отвернется от него.
Скидс почти не давал ему до себя дотронуться: так получалось, что под руками Ранга всегда оказывалась его голова, кисти, максимум – плечи. Зато он обожал прикосновения к фейсплейту, к шлему, вздрагивал от них сильнее и возбужденнее, а вентсистемы достигали пиков нагрузки. Воздух быстро нагревался вокруг него.
Ему Ранг позволял делать что угодно – трогать, целовать, забираться в швы поглубже. Поля Скидса – взбудораженно колеблющиеся – обрушивались на него и погребали под собой. Скидс будто хотел впитать его, забрать часть его искры – и через эту близость обретал покой, пусть и временный.
Скидс стал первым, кому Ранг открыл искру. Невозможно было не открыть! Боль, страх, отчаяние рассеивались, когда он смотрел на свечение, проникающее сквозь раздвигающиеся детали, когда целовал края створок камеры и тянулся к голубому сиянию.
В первый раз Ранг немного боялся, но жар растревоженный искры быстро погасил тревогу. Скидс ласкал его глубоко внутри; оптика вырубалась вблизи от искры, и он действовал вслепую, но точно и аккуратно. Ни разу он даже случайно не причинил Рангу боль.
Под его частое, задушенное, тонкое «спасибо» Ранг перезагружался без сброса напряжения, за счет скачков энергии, тактильной стимуляции и ощущений, транслируемых Скидсом без подключения. От того, что чужие пальцы сглаживают протуберанцы искры. От того, как Скидс окунает глоссу в нее, обжигаясь сам – и сводя Ранга с ума.
Ранг держался за его плечи, выгибаясь навстречу, молча распахнув рот – не было сил кричать. Этот экстаз не походил на другие – он рождался из чистого восторга, а не примитивного энергообмена. Ранг вплавлялся ладонями в Скидса, привлекая к себе в немом обещании дать ему все, в чем он нуждается. Согреть его. Доказать, что любит. Очень сильно. И хочет помочь. И жалеет его, сочувствует ему, и сделает для него что угодно.
И обязательно простит. За все, что мучает Скидса и пугает его.
А после – он обнимал Скидса за голову, остывая, сидя на столе или кушетке. Скидс между его ног урчал мотором и тыкался фейсплейтом в бедро. Губы еще шевелились – беззвучно – какое-то время, а потом Скидсу неизменно удавалось изящно и незаметно сменить позу. И вдруг – они уже разошлись, расстались, просто сидят рядом. Ранг никогда не замечал следов активации интерфейс-систем Скидса, но тот тоже фонил... и выглядел немного задумчивым, но счастливым.
Ранг понимал, что им нужно поговорить. Но стоило ему начать или хотя бы взглянуть на Скидса с намерением обсудить произошедшее, как тот угадывал, о чем пойдет речь. В оптике на мгновение вспыхивал страх, а потом Скидс немедленно исчезал. Его вызывал Родимус, Сверв, кто угодно; появлялись важные дела, он рассказывал шутку или делал что-то еще, что закрывало для Ранга двери. Момент рассеивался.
– Праймус, прости меня, – вибрировал Скидс, задевая губами искру Ранга в следующий раз. Не выпивая силы, наоборот, отдавая их. И как так выходило, что его голос превращался в энергию, которой Ранг жил – восхищался – в которой он нуждался тоже? – Пожалуйста, прости, Праймус, Праймус, я не заслуживаю, я не могу, я не знаю, что делать... я не хочу...
Ранг прощал. Утешал. Что еще он мог?
Он любил Скидса и беспокоился, что потворствует скорее углублению травмы, чем ее излечению, но понимал, что неосторожно вскрывать такие раны нельзя. Что бы ни хранилось в его бессознательном, что бы ни выталкивалось наружу в клики откровенности, оно обезоруживало и практически убивало Скидса.
А сам Ранг... он не обманывал Скидса, откликаясь на призыв всей искрой. Он испытывал не просто восторг, но смутную, необъяснимую благодарность. И тоску. И что-то большее, чем любовь; высокое, неуловимое, бесконечно важное чувство, по которому он словно вечность скучал. Только Скидс из всех, кого Ранг знал, так верил в его искру, в его шанс что-то изменить, в его слова.
Ранг надеялся сделать его счастливым когда-нибудь.
@темы: R - NC-21, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Текст
-
-
10.04.2019 в 03:06А Ранг мне вообще ну очень нравится.
Вот так часто и бывает: самый маленький, тихий, мягкий и незаметный оказывается самым необходимым...
-
-
10.04.2019 в 08:30-
-
10.04.2019 в 09:12Отправлено из приложения Diary.ru для Android
-
-
10.04.2019 в 09:12Судья Бредд, а я предупредил же!.. эх!))
-
-
10.04.2019 в 09:12Да, он просто... чувствовал)
-
-
10.04.2019 в 09:22-
-
10.04.2019 в 09:25-
-
10.04.2019 в 09:33А Искроед, выходит тогда, воплощением Юникрона был, раз именно за Искрой Ранга охотился? ))
-
-
10.04.2019 в 09:33А Искроед, выходит, тогда воплощением Юникрона был, раз именно за Искрой Ранга охотился? ))
-
-
10.04.2019 в 09:44-
-
10.04.2019 в 10:25-
-
10.04.2019 в 10:35-
-
10.04.2019 в 11:43Отправлено из приложения Diary.ru для Android
-
-
10.04.2019 в 11:58-
-
10.04.2019 в 21:49И да, я зачем-то тоже заглянул под кат...(
-
-
11.04.2019 в 10:05-
-
14.04.2019 в 17:16-
-
15.04.2019 в 06:45